Я ничего не знаю о биографии Николя Лиусси-Гутникова, не знаю даже, насколько далеко отстоят от нашего времени его русские корни, но с его вступлением на один из кураторских постов в музее Жоржа Помпиду - свершилось. В первый, подчеркиваю, самый первый раз свершилось. Советский Союз, заря его, расцвет и слава впервые за время моего осознанного земного существования были представлены Парижу как исторически и главное эстетически великий проект, как новая Античность, почему-то западным коллективным бессознательным (да и сознательным тоже) забытая и заброшенная, поросшая бурьяном глупых сплетен и фантазий уровня детской страшилки про гробик на колёсиках. Тогда как для веселия планета мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней, в этой жизни помереть нетрудно, сделать жизнь - значительно трудней, - и так далее, по текстам Маяковского, который литературно над композицией первого этажа, до сталинского "великого поворота" - доминирует, шагает по всем стенам по лесенкам собственных стихов, нахмуренный, яроокий, с папиросой в углу яркого рта. Не забыты и теоретики, эти Лили и особенно эти Оси. Осип Брик с Николаем Пуниным - ещё одним мужем роковой женщины - цитируются обильно и со знанием дела как теоретики пролетарского и производственного искусства, кузнецы новых гомеров и овидиев, у которых лица от копоти в оспе, но - душ золотые россыпи.
Лиусси-Гутников организовал выставку как музей Акрополя, как хронологический рассказ о Древней Греции. Здесь очень много тела - молодого, красивого, ловкого, спортивного, натренированного - от фотографий Родченко и коротких (минута-две) фильмов Дзиги Вертова с этюдов из театральных мастерских Мейерхольда самого начала двадцатых (голые ноги, полосатые футболки, шорты пузырями, каре женских причёсок по середину ушной мочки) - до физкультурных парадов сотен красавцев и красавиц по Красной и Дворцовой площадям с их теннисными ракетками, луками, винтовками, самолётиками, живыми статуями и гимнастическими, едущими на скалистых постаментах пирамидами ближе к концу тридцатых, снятых уже с привычным профессионализмом, порой даже и в цвете. Хватает и отрывков из игрового кино, нарезанных завлекательно, сексуально - с экранов мелькают гладкий блонд волос и чуть иксом, если под юбкой миди, ноги Любови Орловой в "Волге-Волге", ротик бантиком Марины Ладыниной в "Свинарке и пастухе", плоёные под береткой кудри удивительной, но так постыдно мало известной прелестницы Надежды Арди из "Частной жизни Петра Виноградова" Мачерета, но больше всего там Валентины Серовой (все-таки в чем-чём, а в сексапиле французы знают толк), и в "Девушке с характером", и в "Сердцах четырех", нашем советском свинге, почти повторяющем сюжет оперы Cosi fan tutte, и - подробно, с удовольствием - в "Строгом юноше", где плотские совершенства советской молодёжи просто и беззастенчиво сравниваются в визуале с бельвердерскими торсами и целыми Аполлонами, и наши-то выходят все равно лучше всех.
Золото волос Валентины Серовой мы увидим и дальше, на картине Пименова "Дорога", с пустынным, чуть сбрызнутым дождем Охотным Рядом, по которому крепдешиновая блондинка ведет открытое авто. И будет Валентина символом новой Москвы, единой, как скажут нам звонким голосом дикторы эпохи, строительной площадки - с её уже стремящимися ввысь в увеличенных имитациях кремлёвских башен сталинскими высотками, с её по живому (и в пять раз быстрее, чем при османизации Парижа) прорубленными проспектами, с её бесподобным метро, с её Парком Горького, изображенным обязательно оживлённым товарищем Сталиным и устроившими давку в порыве передать ему свои цветы многонациональными пионерами. Страна моя, Москва моя - ты самая любимая. И самая красивая, в нагнетаниях привлекательности Страны Советов на выставке не скупятся - над этим миром, кажется, никогда не заходит солнце, из него никогда не уходит весна. Даже эпизод репрессий (удостоенный в общей экспозиции единственного небольшого зала - удивительно, удивительно, как будто не в свободном мире живём !) - проиллюстрирован бравурностью кинохроники эпохи, посвящённой строительству Беломорканала, и эпизодами из фильма "Заключённые" с Бернесом и Сонькой-бандиткой, с маршем анархистов и срамными частушками под гармонь. Колыма - родина нашего страха, итить. У них, на выставке, и в Гулаге весело.
К следующему году нам обещали выставку о Великой Отечественной. И что-то мне говорит, что и на ней сюрпризы опять будут больше приятные. Кажется, побеждать начинаем и на информационном фронте - ттт, не сглазить бы.
Галина Гужвина
Развернутая версия статьи: https://www.facebook.com/galinaguzhvina/posts/1667318523412237?__tn__=K-R