От редакции: Военные действия в Украине не прекращаются. В особенно тяжелом положении оказывается гражданское население. Редакция публикует это интервью с русскоязычной жительницей Франции Алиной Б. (имя изменено). чья семья оказалась в зоне боевых действий. Интервью было взято 05.03.2022.
Я из Мариуполя, родилась в поселке недалеко от города, мои родственники живут там. В Мариуполе живут мои друзья. В 2015 году из-за войны я переехала во Францию.
Что происходит в Мариуполе сейчас?
Катастрофа надвигается. Люди пишут, что нет еды, воды, отопления, связь не работают. Украинские власти пишут, что есть гуманитарка, открытые магазины – но никто из людей в мариупольских чатах не пишет, что смогли где-то купить еду. Это я читаю в чатах – с моими друзьями и родственниками сегодня нет связи, ни с теми, кто в поселке, ни с теми, кто в Мариуполе.
Три дня назад уже было невозможно уехать из города. На Левом берегу идут сильные бои – в Широкино, там, как говорят, открыт гуманитарный коридор, - попасть люди не могут. Даже до Виноградного добраться не могут.
Со стороны ДНР оповещают, что коридор работает, и некоторые гражданские уже вышли. Украинские источники говорят, что это провокация. В чате местные жители говорят, что подразделения типа «Азова» препятствуют выходу людей из города и используют их как щит.
Моя мама оказалась в Мариуполе в больнице с пневмонией. В выходные не было врачей, в понедельник не было ни света, ни еды, ни тепла – и всех больных выписали. Это 28 февраля врачи и медсестры бросили так больных, еще до боев. Мой родственник хотел забрать маму на грузовике из города, когда привозил продукты в воинскую часть (он доставляет их уже восемь лет), но солдаты или еще какие-то военные, которые там стояли, его не пустили. Хотя проверили все документы, они были в порядке, видно, что он возит продукты в воинскую часть. Пригрозили, что если он не уедет – то он так тут навсегда и ляжет. Если бы хотели отпустить людей - сделали бы это.
Мама осталась в Мариуполе, у друзей, в Приморском районе. Сказала: «Меня забрала Света, меня покормили, все хорошо». Похоже, что в больнице последние дни ее и не кормили. «Да, все хорошо, я только немножко переживала». В больнице она была в кислородной маске, у нее сатурация легких падает. Не знаю, как она сейчас, связи нет. Последний раз с мамой разговаривала первого марта. Очень беспокоюсь за нее. Дайте же забрать оттуда больного человека!
А другие Ваши родственники?
Моя сестра в Донецке. Отец сейчас в нашем поселке с племянницей. На следующий день дядя поехал из поселка в Мариуполь, но увидел на трассе растрелянные гражданские машины и танк, развернулся и вернулся в поселок. Племянница говорит, что в поселке были попадания в центр. И сегодня на связь не выходила.
Российские войска взяли в кольцо Мариуполь. Украинские войска хотят или удержать город, или прорваться. Две подруги мне написали: военные размещены в школах (учащихся там нет). Сегодня соседка прислала сообщение: возле нее на территории школы в Центральном районе стоят ракетные установки «Град».
Могут ли гражданские люди покинуть город?
Не дают «зеленый коридор» для выхода гражданских. Мариупольская власть не выходит на связь, а если пишут – то говорят, что все хорошо. Через соцсети не выходят на связь. С 28 февраля нет хлеба. Коммуникации разбиты, воды взять негде. 95 процентов жителей без связи, так что многие и не оповещены о коридоре. Киевстар не работает, МТС – только с возвышенности. И если есть возможность зарядить телефоны.
Пошла информация, что открывают коридор на Широкино, но добраться из центра до него невозможно. Дорога, которая ведет в него, обстреливается. Появляется информация, что певец (он воюет за украинскую армию, фамилия Кривошапко) – якобы сделает зеленый коридор. Собирает адреса на бланках, будет ездить по адресам и собирать и вывозить. Надо указать, есть ли транспортное средство, какие причины выезда.
ДНР вроде бы предлагает выходить на Новоазовск. Но там опасно с нашей, мариупольской стороны. Сегодня два человека сказали, что выехали через Виноградное в Широкино. Из нашего поселка смогла выехать благополучно одна семья, попали на российскую колонну – те проверили документы и отпустили.
В городе идут уличные бои. Все сидят дома, боятся выходить. Один человек рассказал: вышел в аптеку, стояли в очереди, солдаты потребовали разойтись, стреляли в асфальт. А с 28 февраля ни магазины, ни аптеки не работают.
Жители поселка и города общаются через чаты в Вайбере и Телеграме. Админы проукраинские, но есть и пророссийские чаты. Многие удаляют свои сообщения. Люди боятся, пишут в местном чате, что «нацики» забирают телефоны на блокпостах. Говорят : «если что не так – сразу расстреливают, так было и в 2014 году. Если что не по-их – человека просто не находили».
Настроение: паника, ужас. Много людей в бомбоубежищах на заводах, спустились – и не выходят на связь четвертый день. Страшная катастрофа, что будет дальше – вообще непонятно.
Как Ваша семья во Франции?
В школе у дочки был инцидент. Дочка добрая, у нее хорошие отношения были со всеми. Так вот дети смеялись, тыкали пальцем – твою страну убивают. Она пришла домой, спросила меня : «Мама, это правда, что Путин хочет все земли мира забрать? Учительница сказала». Дочке 10 лет. Обратилась к заместителю директора школы, та обещала поговорить с учительницей и детьми.
Я психолог, работала в школе. Делала и делаю и украиномовные, и русскоязычные мероприятия. В Украине вела в школе украинский класс. В мае 2015 года, когда начались бои за Донецкий аэропорт – забрала из Донецка сына (он учился в университете, жил недалеко там). Хоть он и студент, бюджетник, должны были его призвать в армию – и воевать (т.к. из «не той области»). Потом начались обстрелы с донецкой стороны. Дочка была еще маленькая, ей нужен был инсулин, а в больнице не было, его поставляли из Донецка раньше, а тут Донецк оказался отрезан. Так другие украинские города, куда я звонила, меня посылали – «чтоб вы сдохли». И мы уехали, стали беженцами. Было очень трудно. Начали все с нуля. Статус беженцев не получили – потому, что были подписаны Минские соглашения – значит, нашей жизни ничто не угрожает, уезжайте. Работаем. Получили документы только после долгих мытарств.
Как складывается Ваша жизнь во Франции?
Продолжаю работать по специальности, делаю культурные мероприятия, выставки детских рисунков. Круг знакомых? – общаюсь и с русскими, и с украинцами. Только в последние дни несколько украинцев дали мне понять, что у нас «не то» в отношениях.
Кем Вы себя считаете – украинкой, русской....?
Украинка я? Русская я? Вообще не понимаю. Все детство провела у русской бабушки в Курске. Папа украинец, мама русская, вторая бабушка немка. Кто мы? Дети ходили в украиномовный класс. Таких вопросов даже и не задавали себе. Я родилась в советской Украине, вот та Украина, советская, для меня приемлема, я хочу ту Украину, которая была.
Приезжают группы – там много русских, и никогда не было вопросов. То же самое и с украинской стороной. А сейчас меня перетягивают на одну из сторон.
Я себя считаю украинкой, но хочу говорить на русском языке. Это язык моей матери. Почему я должна предавать свою маму? Когда мне надо – я могу розмовляты, но когда я с мамой, я буду говорить на том языке, на котором я выросла, на котором говорит моя мама. Если мы говорим на русском языке, нам все равно нравится украинская культура, праздники. Я всегда через свою работу старалась сблизить людей. Даже некоторые украинки приходили во Франции на мои русские мероприятия. Встречи с художниками проводила.
Что нам нужно сейчас делать, на Ваш взгляд?
Надо становиться людьми. Призывать к миру, к переговорам. Надо говорить о хорошем, о добром. Нашим детям не нужно такое будущее. Территории, дележки – это все не нужно. Можно и уйти. Как можно вообще что-то делить, когда на кону стоит человеческая жизнь?
Пусть бы оно было как до 2014 г. И если сейчас это все не остановить – будет только хуже.
Я против войн. И объективность должна быть. Мы должны перестать делить. Жизнь человеческая бесценна. Люди должны поставить человеческую жизнь на первое место. Давайте перестанем кричать: давайте того, этого убьем, и все будет хорошо. Но почему-то с каждым годом люди становятся все злее...